Христианские новости и новости религий со всего мира.
11.08.2009 11:48:24
Интервью с президентом Фонда "Духовная Дипломатия"
Один из принципов концепции «Духовной Дипломатии» - видеть в собеседнике не его социальный статус, а прежде всего человека. На днях Москву посетил создатель и идеолог этой концепции и по совместительству христианский политолог, советник комиссий Конгресса США, целитель, писатель, издатель, автор 8 книг, теле- и радиоведущий Михаил Моргулис, - сообщает Христианский Мегапортал invictory.org со ссылкой на "Москва Инфо".
Корреспондент «Москвы Инфо» встретилась с ним, и запланированное короткое интервью в итоге растянулось на почти полуторачасовую беседу.
Майкл, с Москвой вас связывает большая часть биографии: здесь вы выпустили несколько своих книг, в 90-е транслировались по столичным каналам, встречались с Горбачевым и даже молились в кабинете Сталина... Что вас снова привело в первопрестольную?
Я не могу назвать эту поездку исключительно московской, поскольку состояла она из трех пунктов. Сначала мы были в Иерусалиме, где я встретился с депутатами Кнессета, затем на Украине в Киеве, теперь, наконец, я в Москве. Что привело? Надо было обсудить переиздание моей книги «Тоска по Раю», а главная миссия во всех трех пунктах – это, конечно, продолжение внедрения концепции Духовной Дипломатии.
Ваш фонд «Духовная дипломатия» уже давно известен как активно действующая в мире духовно-политическая концепция, но многие, возможно, услышат о ней впервые... Если в двух словах, в чем ее суть?
Как формула духовная дипломатия – это такая концепция, которая предполагает погашение конфликтов в мире с помощью духовных ценностей конфликтующих сторон. Вот вы, к примеру, христианка, а я мусульманин, и у нас с вами конфликт. Чтобы его разрешить, нужно использовать наши с вами священные книги и найти в них приемлемые для обеих сторон эпизоды, которые ни одну из сторон не раздражают и ведут к примирению...
А правда, что эпоха «духовной дипломатии» началась с вашего визита в КГБ?
Не совсем так. В 91-м году я организовал первую делегацию христианских лидеров Америки, и нас официально пригласили с визитом в советское правительство, что было неслыханно для СССР, страны атеизма. Мы побывали в Верховном Совете, Совете Министров, затем нас в самом деле неожиданно пригласили в КГБ. А после, в Кремле, мы поговорили с Горбачевым. По итогам поездки в американской прессе появилась фраза о том, что в Союзе «рухнул духовный железный занавес». Тогда и началась «духовная дипломатия».
Сейчас кругом говорят о мировом финансовом кризисе, который отразился буквально на всем и вся... На деятельность «духовной дипломатии» он как-то повлиял?
В духовной области не вижу страшных потрясений. Наоборот, трудности способствуют концентрации духовности: ведь, к примеру, в СССР под гнетом Церковь была гораздо сильнее, чем сейчас. А в нынешнее время экономических потрясений духовная дипломатия более активно старается продвинуть свою концепцию в реальную жизнь. Ведь когда человеку хорошо, у него много денег, вы ему говорите о моральных ценностях, а до него трудно доходит. Так все мы устроены.
Вас не называют утопистом?
Нет. Моя концепция – это не просто слепая догма, а пластичная система принципов, на то она и дипломатия. Причем, работающая. На ее основе, к примеру, на Гаити мы спасли несколько приговоренных к смерти заключенных, во Вьетнаме – 11 священнослужителей... Главное, не слепо твердить заученный устав, а вовремя проявить гибкость. При этом одно из главных кредо – в разрешении конфликта нужно видеть перед собой не политика, бюрократа, чиновника или заключенного, а прежде всего человека, творенье Божье.
А «найти подход» удается абсолютно ко всем?
Бывают и трудные случаи. Но вот, к примеру, такой отнюдь не простой человек-харизмат, как президент Белоруссии Лукашенко всегда меня при встрече обнимает. У нас с ним очень теплые отношения, хоть меня и ругают часто, что я встаю на его защиту. В одну из первых встреч он рассказал мне, как некогда схлопотал от райкома строгий выговор за то, что разрешил в деревне нескольким верующим строить храм и стройку эту спонсировал. И в конце он мне сказал такую фразу: «Пока есть хоть одна маленькая церковь на этой земле, значит, она кому-то нужна и имеет право на существование». Теперь при случае, если он как-то неадекватно себя ведет, я ему об этом напоминаю (смеется).
Говорят, что один из способов донесения до человека духовности – через искусство. Оказывается, к нему вы имеете самое непосредственное отношение. Правда, что вы собираетесь снимать кино о православном священнике Александре Мене?
Голливудское агентство подписало с нами соглашение на то, что фильм сниматься будет. И лично мне этого бы очень хотелось. Я считаю отца Александра Меня одним из тех, кто в очень сложный для России период дал ей возможность для духовного возрождения. Он повлиял на миллионы людей, он был не просто священником, но и высочайшим интеллектуалом, ясновидцем, комментатором Библии, писателем... Его история достойна воплощения в кинематографе. Кроме того, у него трагическая судьба (в 90-м году Меня убили), а без трагического аккорда для такого массового вида искусства, как кино, это было бы не так интересно. Если бы Христа не распяли, кому бы он был интересен?
Уже известно, где будут проходить съемки?
Пока не ясно, но я бы хотел, чтобы этот фильм был снят в России, но с участием американских актеров.
Вы не верите в российский кинематограф?
Не в этом дело. Просто, хочется, чтобы фильм принадлежал не только России, но и всему миру, хочется придать ему характер интернациональности. Его смогут с большим интересом смотреть и американцы, и японцы, и китайцы, и африканцы... Потому что он расскажет о судьбе, которая понятна всем.
Одним из самых успешных религиозных фильмов за всю историю мирового кинематографа называют «Страсти Христовы» Мела Гибсона. Вы с ним не хотите сотрудничать?
Мы с ним уже обсуждали предстоящий проект. Все возможно. Опять же, окончательное решение пока не принято, но если не Гибсон, то другой крупный режиссер с мировым именем. Проект очень ответственный и непростой.
А кого вы видите исполнителем главной роли?
Мне самому предлагали сыграть, но я отказался. Я не актер и не обладаю даром перевоплощения. А сыграть Александра Меня... здесь надо найти на дне колодца своей души неуловимую духовную рыбку, поймать ее и уже потом играть роль... На кастинге актеров я планирую присутствовать.
Вы наверняка знаете, что отец Александр Мень в свое время создал благотворительный фонд при Российской детской клинической больнице. Как, на ваш взгляд, в целом обстоит дело с благотворительностью в России?
Россиянам свойственно благородство. Во времена каторжников, когда те шли по улицам, каждый считал своим долгом выйти на встречу и дать ломоть хлеба... Но благотворительность в России пока носит эмоциональный характер: делая благое дело, у вас люди думают, что совершают подвиг и тем самым как будто бы замаливают свои грехи. А в Америке, например, благотворительность - это уже образ жизни, без самопожертвований и подвигов.
А какими методами можно поддерживать благотворительность? Вот, например, для фонда, который основал Александр Мень, в сентябре будет организован большой благотворительный фестиваль для сбора средств. Выступят артисты, пройдет аукцион. Достоин ли этот метод права на существование?
Я считаю любой метод благотворительности приемлемым. Я часто говорю: для Бога наши дающие руки более важны, чем наши молящиеся уста. И я уверен, каждому человеку есть, что отдать. Один может отдать копейку, другой построить храм. И то, и другое перед Богом равноценно.
Кстати, о храмах. Вы наверняка посещали московские церкви, монастыри, духовные места. Есть ли среди них любимые, которые вы посещаете каждый раз, когда приезжаете в Москву?
Я очень люблю церковь святых бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана в Шубине, что на углу Столешникова переулка и Тверской, около памятника Юрию Долгорукому. Стараюсь там каждый раз бывать, это «моя» церковь, в ней мне спокойно и дышится легко. А есть церкви и храмы, где мне неуютно... А вообще, церковь – не главная духовная обитель. Для меня встреча с умственно больными детишками в Киеве не менее важна, чем посещение московского храма.
А вы верите в чудесные исцеления?
Не только верю, но и сам участвую.
Это как?
Наверное, самый запоминающийся случай произошел в Мэдисон Сквер Гарден. Во время молитвы ко мне обратилась мексиканка. У нее рядом с ключицей была опухоль величиной с грецкий орех. Я приложил к ней руку и стал молиться. За происходящим, помню, наблюдал парнишка-афроамериканец, все посмеивался надо мной. Когда я перестал молиться и отнял руку, то посмотрел первым делом не на девушку, а на того парня. Он буквально стал белый! (смеется) Перевожу взгляд на девушку, а опухоли нет.
И часто вы творите такие чудеса?
Я не очень люблю об этом говорить. В этом есть некоторая гордыня.
