Христианские новости и новости религий со всего мира.
15.09.2012 0:41:23
Интервью с Андреем Кочкиным
Андрей, Вы родились в верующей семье, тем не менее был ли какой-то особенный момент в Вашей жизни, который Вы можете назвать инкаунтером, личной встречей с Богом?
Безусловно. Таких моментов было даже два, и первый из них случился, когда я был еще совсем ребенком. В нашей церкви проходили пять вечеров пробуждения с одним евангелистом. Много людей покаялось в те дни, а мне не хватило смелости выйти вперед. И в самом конце последнего служения я стоял в фойе и плакал. Мой папа подошел ко мне и спросил, почему я плачу. Я ответил: «Я тоже хочу покаяться». «Так в чем же дело?» – ответил папа, завел меня в зал и громким голосом сказал: «Братья и сестры, здесь есть еще один грешник, который хочет покаяться!» С того момента у меня пробудилась большая жажда по Богу. Никто мне не говорил, но я сам начал читать Евангелие. Прочитав Нагорную проповедь, я побежал к своему брату и сказал: – Прости меня. – За что? – спросил он. – За то, что я тебя дураком называл. – Ты что, дурак что ли?..
Но в возрасте десяти лет меня начал тянуть мир, и я сожалел, что знаю о Боге, потому что все спокойно грешили, а я не спокойно. В мою жизнь пришли легкие наркотики, и я был без пяти минут, чтобы начать колоться. Где-то к четырнадцати годам я осознал, что если это не оставлю, то все закончится достаточно плохо. Однажды, когда я вышел после допроса милиции, где услышал угрозу о том, что меня посадят в тюрьму, не дав возможности закончить восемь классов, я, внутренне всегда верив в Бога, помолился о Его помощи. И в тот момент мне пришло ясное осознание, что я должен уехать из своего города и поменять окружение. С тех пор магнетизм греха как-будто начал ослабевать. И в возрасте неполных пятнадцати лет я переехал в Латвию, где уже жила моя сестра.
Я ходил в церковь, но внутри я все же испытывал какую-то несвободу. В то время я начал раскрываться одному другу нашей семьи и рассказывал ему о том, что было в моей жизни. Однажды, когда я ночевал у него, перед сном мы встали на короткую молитву, но в своем сердце я проговорил: «Господь, пусть эта молитва не закончится, пока со мной что-то не произойдет». Во время молитвы ту комнату наполнило сильное Божье присутствие. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Мы рыдали. Это было переживание великой, безусловной Божьей любви. В тот момент я осознал, насколько я грешен и не достоин, но в то же время осознал, что меня любят без всякого осуждения. В 12:30 мы встали на короткую молитву, а когда это все как-то утихло, было 4 часа утра. Когда я лег спать, как бы за пределами потолка в видении я увидел небо и услышал нежную неземную музыку. В этом блаженстве я уснул. Следующие три дня у меня было ощущение, что я не хожу, а летаю. Сестра, увидев меня, спросила: «Что с тобой произошло?», потому что мои глаза светились, как фары дальнего света…
Нередко можно услышать объяснение отсутствию жажды: «Бог жажды не дал, ее и нет». Кто ответственен за уровень жажды в наших сердцах – Бог или человек?
Думаю, что здесь имеет место сотрудничество. Но в то же время Божья часть уже сделана; по Своей милости Он уже открылся нам. Таким образом, когда мы уже встретились с Богом, и осознали, что Он нас призвал и коснулся, в действие вступает наша часть – наша ответственность жаждать и искать Его.
При каких условиях сценическое исполнение становится поклонением? Как научиться абстрагироваться от сцены, чтобы она перестала быть помехой?
Поклонение в отличие от просто исполнения определяется позицией сердца. Для меня всегда были определяющими переживания в тайной комнате, потому что поклонение напрямую связано с твоими личными отношениями с Богом, которые никто не видит. Но если я был небрежен, недостаточно сконцентрирован на Боге и не готовил свое сердце, полагаясь на опыт, не попросил прощения у жены, если до этого с ней поссорился, то после служения всегда испытывал неудовлетворение… потому что не был достаточно открыт к сотрудничеству с Духом Святым. Это характерно для любого вида служения, не только для поклонения. Все нужно делать честно.
Сцена часто является отвлекающим фактором, потому что, взглянув на зал, пробегает мысль о том, как ты одет, какова прическа и как тебя оценивают… Или, если плохо знаешь песню, сосредотачиваешься на словах… Но со временем начинаешь анализировать, чтобы понять, что может тебя выбить, отключить от розетки, и в следующий раз стараешься не подскользнуться на том же месте… Чтобы сцена не мешала, наверно, надо поменьше созерцать зал и обращать внимание на взгляды людей, а также лучше репетировать, чтобы техника исполнения доходила до автоматического уровня, и эта сторона не мешала свободному течению в поклонении.
Несмотря на то, что Вы являетесь известным человеком в христианском мире, и многие учились от Вас свободному течению в поклонении, вы не инфицировались популярностью. Как оставаться скромным при земной славе?
Не заболеть звездной болезнью помогает осознание того, кто ты есть. Во время той встречи с Богом, которой я делился, ко мне пришло ясное осознание, что я стопроцентный грешник, не достойный Божьей славы. Если Бог отнимет от меня Свою руку и лишит благодати, то кто я такой без этого?.. Я никогда не считал себя суперодаренным вокалистом и всегда понимал, что то, что я делаю, делаю не из профессиональных возможностей, а благодаря Божьей благодати. Мы начинаем что-то значить только с Богом, но без Него мы – ноль. И это главный момент, который удерживает меня. Но если я куда-то уклоняюсь, то внутри сразу срабатывает сигнализация, которая говорит: «Парень, ты куда?»
Как шел процесс созревания пастора в Вашем сердце? Была ли это борьба с Богом, когда принималось решение начать самостоятельное пасторское служение, или семя этого видения прорастало еще с детских лет?
Для людей, которые меня не знали близко, я был певцом, человеком сцены. Но это лишь одна часть моей жизни и, откровенно говоря, не та часть, которая приносила мне больше всего радости. Значительно большее удовлетворение мне всегда приносила забота о людях, пасторское бремя. Для музыкантов я был духовной нянькой, душепопечителем. Я заботился о них, переживал, оберегал…
[Светлана: После своей двухнедельной поездки в Сочи Андрей вернулся и прямо на пороге говорит мне: «Там так красиво... пальмы, солнце, море... вот бы туда музыкантов привезти!» «А я?» «Ну, ты само собой, а вот музыкантов бы еще!» Он их действительно любил и порой раздавал им полученную зарплату.]
По большому счету в церкви меня всегда волновало всё. Иными словами, сцена, песни, творчество – это публичная часть, фасад, но моя мечта всегда состояла в том, чтобы люди реально пережили встречу с Богом, как это однажды пережил я. Когда я только начинал свое служение, я говорил Богу: «Если Ты скажешь, что мне нужно только молиться и сидеть на последнем ряду в церкви, и люди благодаря этому будут спасаться и встречаться с Тобой, я буду это делать». Если бы я знал, что в этом состоит моя часть, я бы испытывал полное удовлетворение от молитвы на последнем ряду.
Бывали моменты, когда мы срывали много аплодисментов, но я уходил за кулисы и плакал. Плакал от того, что все круто, но ни один человек не получил спасение, ни один человек не исцелился. Счастье состоит не в том, что мы что-то круто исполнили. Ценности заключаются в другом, потому что ничего нет важнее, чем встреча человека с Богом и жизнь с Ним… Когда я принимал решение начать церковь, я знал, что пришел момент, когда я должен был взять ответственность за те ценности, которые во мне сформировались, за ту мечту, которая горела в сердце.
Какой модели придерживается ваша церковь?
Название нашей церкви дает возможность осознать, что прежде всего Бог является нашим Отцом, что мы не сами друг другу обеспечиваем сыновство или отцовство. Мы – часть Тела Христа, и мы не должны позволить зародиться в церкви сектантскому духу, изолирующему себя от других и превозносящего себя над другими. Другая сторона – это взаимоотношения в церкви, строящиеся на семейных принципах, избегая официальности. Даже мега-церковь может быть семьей. Возможно, этого не будет видно на общих собраниях, но это будет ощутимо в домашних группах и других служениях, где люди будут испытывать заботу о себе.
Какие существуют лакмусовые бумажки, которыми служитель может проверить свой духовный барометр?
В первую очередь это любовь. Любовь – это лицензия на служение. Необходимо проверять свое сердце на предмет – люблю ли я Бога, и люблю ли я людей.
Прощупать свой пульс можно также анализом своей молитвенной жизни. Если я не испытываю молитвенной потребности, это – обращающий на себя внимание сигнал. Были моменты, когда я замечал, что мне интереснее читать книги, нежели Слово. Есть много замечательных авторов, но я не могу ими увлекаться больше, чем Библией, потому что это просто люди, которые вдохновились… хочется верить, что от Слова… Когда я попадаю в такие тенденции, я каюсь до тех пор, пока не почувствую, что я действительно каюсь, потому что покаяние – это не просто «прости», это осознание своей виновности до переживания полного сокрушения, это перемена образа мышления и разворот на сто восемьдесят градусов.
И еще одним барометром духовного состояния является свидетельство. Почему у тебя не закрывался рот, когда ты пережил встречу с Богом, и почему сегодня тебе не о чем говорить? Разве все осталось в прошлом? То есть и в этом аспекте ты анализируешь свою жизнь и возвращаешь себя к живым отношениям с Богом, что дает дерзновение сказать другим, что Бог – это самое лучшее. Для меня эти параметры являются классическими показателями того, что происходит с моим внутренним человеком.
Иногда, когда слушаешь проповедников, хочется сказать: как же далеки они от народа… Не все служители достаточно смелы в своей искренности, чтобы включать в свои проповеди не только библейские примеры побед, но свои персональные победы. Можете ли Вы поделиться какой-то иллюстрацией из своей жизни, где Вам удалось победить свою плоть, издержки характера… и тем самым помочь людям поверить в то, что и у них есть все шансы одержать их личные победы?
По своей природной натуре я достаточно раздражителен. Раздражаюсь легко. И всякий раз, когда это делаю, начинаю чувствовать опустошение внутри. Это сигнал того, что я давно не был в святилище. В состоянии опустошения и выхолащивания моя старая натура очень быстро оживает. Поэтому я бегу к Богу и пополняю свой сосуд.
Я осознал, что я не всегда прав. Поэтому приходится наступать на свою гордость и учиться просить прощения. Иногда в служении случаются моменты, когда говоришь кому-то правильные слова с неправильным духом. И в таких случаях совсем не хочется извиняться перед секретарем, детьми или женой. Но я понял, что если я буду оставаться в этой своей правоте, это будет ранить людей. Поэтому я принял решение идти и каяться. И я убеждаюсь в том, что через это ты не теряешь свой авторитет. Через это ты становишься с человеком ближе. А если ты избегаешь покаяния, то ты удаляешься от человека, и отношения превращаются в официальные, потому что утратилось доверие друг к другу, так как не было честных разговоров.
Не является редкостью тот факт, что люди хотят сбежать из супружеских отношений, ибо ожидают от них романтический круиз, а не кузницу характера. Как сохранить романтику и возгревать любовь, пока находишься в кузнице характера?
Да, характер выковывается в отношениях с близким человеком… Если духовная дисциплина является для человека нормой, и он желает сохранить свое сердце в любви, то это скажется на взаимоотношениях и не перерастет в войну. Дисциплинированная духовная форма – это хорошая основа, чтобы решать любые проблемы.
Другим важным моментом является решение идти на разговор. Нежелание разговаривать со временем обрастает большим непониманием друг друга. Необходимо научиться посредством разговоров вырывать листки из блокнота, чтобы не накапливался вес багажа за спиной. А если ты какие-то листы перелистнул, отложив на потом, то в последствии ты уже не помнишь, что именно написано на тех пятнадцати-двадцати страничках, но то содержание уходит на подсознательный уровень, и теряется близость. Если мужа или жену спросить о конкретике, они даже не смогут рассказать, потому что просто накопилось. Люди часто накапливают неразрешенные проблемы до взрыва, когда все начинается разваливаться. Поэтому очень важно садиться и разговаривать, развязывая все узелки.
Если кто-то кому-то причинил боль, необходимо брать на себя ответственность, чтобы каяться. При этом не просто отмазаться словом «извини», но понять, что именно ранит человека. Тогда приходит реальное исцеление. В своих отношениях с женой мы годами не хотели говорить об определенных вещах. Я не понимал, что это так влияет на отношения. Но однажды мы все-таки поговорили. Мы просто лежали и говорили. И пришла необыкновенная свобода! Это стало нашей регулярной практикой, теперь мы стараемся не запускать никакие проблемы. И мы убедились, что уважение, почтение друг к другу и любовь от этого только возросли. Сейчас мы любим друг друга значительно больше, чем это было даже в начале наших отношений. Это произошло не автоматически с возрастом, потому что если что-то не исцелено, и если ты находишься в неправильном состоянии перед Богом, наоборот, со временем все становится хуже. Поэтому нужно работать над отношениями и понимать, что дети вырастут и выпорхнут, но дороже человека, чем муж или жена, у тебя нет.
Делясь работой реабилитационных центров, которые продуктивно функционируют на базе вашей церкви, полушутя-полусерьезно Вы обронили фразу: «Я бы хотел всю церковь провести через реабилитационный центр». Каких составных не хватает сегодня людям, что было бы неплохо позаимствовать у тех, которые находятся в ребцентре?
На мой взгляд, модель ученичества, которую мы имеем сегодня в церквах, далека от библейской модели ученичества. Западная культура научила нас вести обособленный образ жизни с редкими пересечениями с другими людьми. Модель же, которую мы видим у Иисуса, заключена в словах «следуй за Мной». Он не говорил Своим ученикам приходить по субботам в Синагогу и слушать Его проповеди. В восточной культуре, если человек хотел чему-то научиться, он оставлял все и шел в подмастерье к мастеру.
Людей в реабилитационном центре мы изолируем от мира, помогая им научиться жить по-новому – без наркотиков, алкоголя и пр. Они вместе читают Слово, вместе трудятся и сокрушают лень… а также раздражают друг друга, при этом учась прощать, любить, переступать через себя.
Иисус сказал, чтобы мы пребывали в Слове, и в реабилитационном центре эта заповедь успешно исполняется. А приходя в домашние группы, наблюдаешь маргарин под ногами, когда никто не может поделиться никаким откровением из Библии, потому что на неделе ее не открывали…
Люди приходят в церковь до тех пор, пока им комфортно и хорошо, но реально работать над своим характером, что-то изменять в своей жизни – это большой дефицит. Ученик же – это тот, кто способен меняться, расти. С этой целью для наших «гражданских» христиан мы пытаемся организовывать походы и другие мероприятия, чтобы создать реальные трудности, во время которых начинают выползать все тараканы, и проявляется характер…
Поэтому, смеясь, я говорю, что самая приближенная модель ученичества – это реабилитационный центр, и в этом смысле через него было бы хорошо пройти каждому. Он дисциплинирует и помогает выработать у человека привычку утром молиться, изучать Слово, учит взаимодействовать с людьми и вечером анализировать свой день. Конечно, центр не расчитан на формирование учеников, но тем не менее там закладывается хорошее основание. С вышедшими из ребцентра очень легко работать. И мы стараемся им помочь сохранить в себе приобретенный дух ученичества.
«Не готов» – частая отговорка христиан. Когда человек получает статус «готов» и может выйти на улицы, чтобы свидетельствовать об Иисусе, – после обретения корочек библейской школы, после определенного количества лет христианского стажа или, опираясь на пример освободившегося одержимого из страны Гадаринской – после встречи с Богом?
Когда человек пережил встречу с Богом, он автоматически становится свидетелем. Мы так устроены, что мы делимся тем, что нас впечатляет. И на это способны даже дети.
Важно задать себе вопрос: я этим горю или нет? Если я этим не горю, значит, со мной проблемы, – я в отступничестве. В этом случае следующий вопрос, на который я должен ответить: почему я не горю? Возможно, я все еще зализываю раны своих прошлых неудач. Возможно, у меня не остается времени, потому что в моих глазах нарисован значок доллара, и я много работаю, желая приобрести новый дом и новую машину…
Если человек считает себя не готовым, он должен ответить, в чем именно он не готов. Когда ребенок говорит, что он что-то не может сделать, потому что не умеет, мы ему предлагаем: так тебя научить?.. Люди разучились задавать себе вопросы и честно на них отвечать.
Иногда церкви напоминают академические институты с дефицитом сверхъестественного. Как позволить сверхъестественному Богу быть Самим Собой в Его церкви?
Все начинается с осознания того, что ты нуждаешься в сверхъестественном Боге. Если библейский Бог и Бог, которому ты сегодня служишь, очень сильно отличаются друг от друга, то тебя это как-то волнует или нет? В начале своего пути я был потрясен Евангелием, и я задавался вопросом: а сегодня Бог тот же? Бог, безусловно, тот же, но я еще на пути к той мечте, чтобы видеть Бога во всей полноте.
Первый шаг к тому, чтобы видеть сверхъестественного Бога в своей жизни, начинается с желания – нужно хотеть такого Бога. Если человек верит, что тот Бог остался в истории, он даже не будет искать и ожидать чего-то другого. Кэтрин Кульман говорила, что излияние Божьей славы будет стоить нам всего. Нужно расчитывать на высокую цену. Наши посвящение и цена позволят Богу быть Богом в наших жизнях, в наших служениях, в наших церквах.
Последний вопрос к Светлане. Света, Вы говорите, что «с Кочкиным жить весело», и называете своего мужа мистером Бином. Пожалуйста, расскажите о случаях, отождествляющих Андрея с этим нескучным персонажем.
Светлана: Отрывая этикетку, пришитую к рукаву нового костюма, он вместе с ней оторвал и кусок костюма…
Придя в магазин, чтобы выбрать ванну, Андрей решил для пробы лечь в нее, а потом присел на уголок, в результате чего непривинченная ни к чему ванна не устояла под весом Андрея, и вместе они совершили незабываемый пируэт…
Когда он вылетает в Москву (а делает он это очень часто), у него всегда есть шанс проспать, потому что вставать нужно в четыре часа утра, чтобы улететь шестичасовым рейсом. Мне всегда стыдно, когда мы с ним едем в аэропорт, потому что все время опаздываем и едем по бордюрам и газонам. Итак, проснувшись двадцать минут шестого, он все равно решил попробовать успеть. Мы летели на машине со скоростью 140 километров в час, со свистом несясь на поворотах на двух колесах. Вот в такой момент обалдевший полицейский не очень уверенно попытался нас остановить. Андрей, не останавливаясь, но слегка притормозив, прокричал в окно: «Опаздываем на самолет! Жена будет ехать назад, разберется!» Но на обратном пути их уже не было. А на самолет он, конечно, опоздал, и в Москву ему пришлось лететь через Копенгаген.
Улетев в Москву, чтобы потом лететь на Украину, где Андрей должен был проводить конференцию, он присылает мне смс-сообщение: «Ты не поверишь… я опоздал на самолет». Через некоторое время получаю второе сообщение: «Ты не поверишь… я опоздал на поезд». Потом, доплатив 2000 рублей, ему за неимением других билетов сделали билет в бизнес-класс. Он провел день в аэропорту, ожидая тот рейс… после чего я получила третье смс-сообщение: «Ты не поверишь… у меня нет визы на Украину»…
Собираюсь ехать в аэропорт, чтобы встретить его из Америки. Звоню ему, а он спит… в Америке. Прошу проверить билеты. Оказывается, говорит, я должен был вылететь вчера…
…Я не уверена, что находясь в этой поездке в Америке, у Андрея не появятся новые истории, но я думаю, что все будет хорошо, потому что я рядом.
Интервью взяла Марина Миронова. Сиэтл. Август 2012 г.
но я думаю, что все будет хорошо, потому что я рядом.